Автор: Classen

Идет время чайников. Время новобранцев, первогодков и старые сетевики уже действительно матерые, старые и могут смотреть на пополнение — кто с ухмылкой превосходства, а кто с ностальгической улыбкой. Это уж от характера зависит.
Равновесный период, когда у рунета уже есть прошлое, но «старики» еще живы и в кавычки берутся. Да и будущее пока есть.
Не будем в него заглядывать, а просто немного оглядимся.
Юзеров можно грубо разделить на три основных категории.
Категория первая. Новобранцы верующие в Бога Из Сети. Если в сети возможно вот это, полагают они, то в сети просто обязано быть возможным все. Они быстро приобретают веру в божественную сущность сисадмина или, на крайний случай, в свою, если после недельных усилий им удается восстановить пароль почтового ящика или самостоятельно узнать в поисковике значение какого-то слова.
Часто они грешат восторженной требовательностью к соратникам. Отказ админа устроить так, чтоб вот здесь в серединке пело и плясало, а отсюда само улетало в почту, ну и в уголку чтоб все подмигивало, они воспринимают как личную к себе неприязнь и вредничание. Обижаются. Объяснить им разницу между логином и паролем тяжело и они еще долго-долго будут прятать от всех адрес своего почтового ящика, «потому что так сказал человек один, чтоб никому-никому, потому что это секрет и строго личное».
Общаясь с ними, не стоит употреблять таких слов как урл или эксплорер, а лучше просто сказать, что скопировать вот эту строчечку надо в пустую полоску сверху, и спросить, как выглядит значок, на который юзер жмет, чтоб открылась Сеть Великая, полная чудес.
Читать далее

«Аустерлиц» Винфрида Зебальда называют одним из главных текстов нового тысячелетия. Чем он заслужил столь лестные оценки? Однозначно, не сюжетом. «Аустерлиц» – текст не мейнстримный, имеющий свою собственную природу. Иличевский сказал об этом произведении: «Зебальд в «Аустерлице», прежде всего, создает невиданный ранее способ рассказа, конкурирующий с визуальными формами искусства. В романе есть фотографии обсуждаемых объектов: Зебальд словно бы предоставляет читателю возможность убедиться самому в превосходстве его рассказа над визуальной реальностью». Что касается визуальных эффектов, то главного героя этого романа Аустерлица интересует, прежде всего, архитектура пенитенциарных учреждений, крепости и вокзалы. И это не случайно: подобные сооружения помогают герою самоидентифицироватся. Попадая на вокзал, с которого он уезжал еще ребенком, осматривая лагерь, в который попала его мать, Аустерлиц обретает утраченное время.
Читать далее

По совету подруги взялась читать Амоса Оза, совсем мне неизвестного писателя. Начала с книги «Картинки деревенской жизни». И это прекрасно.

Это напоминает световые петли и дорожки на колыхании воды (которые я так люблю снимать)), и изящные повторы в тексте создают непрерывную игру, движение, от которого уже не оторвать глаз.
Игра. И о ней я подумала тоже, потому что именно эти скользящие повторы меня сначала напрягли, ну что это автор снова и снова говорит про уже сказанное в описании окружающей картинки. А потом, к концу первой картинки-рассказа выясняется, что ожидаемого конца — нет. Ожидаемого кем? Мной читателем, да. Но автор, произнося свои… хорошо, скажем — зачины и считалочки, хотя они еле видны, очень деликатны и никакой навязчивой поэтичности в строении его музыкальной прозы нет, уже предложил читателю правила игры. Или вступай в нее, или же ищи другую игру, с другими правилами. А в этой — правила Амоса Оза.
Читать далее